Все по науке
Татьяна Алексеевна, есть экспертное мнение, что государство уже не может полностью финансировать всю науку — и фундаментальную, и прикладную, а бизнес еще не хочет взять на себя часть этих затрат. Что-то планируется сделать, чтобы бизнес захотел? Налоговые преференции, например, дать?
Татьяна Голикова: Во-первых, в бюджете есть средства и на фундаментальные, и на прикладные разработки. Так что государство финансирует всю науку. Во-вторых, проект «Наука» впервые озвучен как национальный проект. А два года назад президент подписал указ об утверждении Стратегии научно-технологического развития. В ней определены ключевые приоритеты по развитию науки в нашей стране.
Скоро мы примем еще один стратегический и финансовый документ — Государственную программу научно-технологического развития Российской Федерации, где будут прописаны мероприятия, обеспечивающие реализацию утвержденной стратегии и национального проекта, а также их финансовое обеспечение. Сегодня наука рассредоточена по разным ведомствам. И впервые в этом новом документе, который получит свою жизнь в начале следующего года, мы увидим весь объем финансовых ресурсов на науку гражданского назначения.
Что касается бизнеса, то это сложный вопрос. Безусловно, предприниматели тоже осуществляют научные разработки. И точно так же отчитываются в официальной статистике, сколько они тратят на эти цели. Но важно ведь другое. Важно, чтобы те траты, которые они осуществляют, вписывались в те приоритеты, которые определены стратегией научно-технологического развития. Когда сейчас мы формируем структуру нацпроекта «Наука», то выбираем мероприятия четко под приоритеты. Это же должен делать и бизнес.
Указом президента поставлена достаточно амбициозная задача: за шесть лет нарастить внутренние затраты на исследования и разработки практически в два раза. То есть к концу 2024 года достигнуть цифры 1,8 триллиона рублей (сегодня один триллион). Это очень существенный рост. И он должен обеспечить приоритеты, обозначенные в стратегии. А без вовлечения бизнеса реализовывать эту задачу практически невозможно.
Какой вклад должна будет внести в это общее дело высшая школа? Поставлять научные кадры?
Татьяна Голикова: Не только. Научно-образовательные центры, которые планируется создавать в рамках национального проекта «Наука», это синергия всех составляющих — науки, научных учреждений, высшей школы и бизнеса. Их будет пятнадцать. Каждая из сторон должна осуществлять свой вклад, чтобы это заканчивалось не просто фундаментальными исследованиями, но и имело свое продолжение в производстве с соответствующим влиянием на экономические показатели.
И развитие высшей школы здесь занимает существенное место. Мы традиционно привыкли к тому, что это просто высшие учебные заведения, которые обучают нашу молодежь, дают ей соответствующие компетенции. Но сегодня на высшее образование необходимо смотреть иначе. Вузы сегодня должны быть центрами компетенций, центрами поддержки и развития фундаментальной науки, центрами взаимодействия и притяжения бизнеса. И такие примеры у нас есть — это, в частности, проект 5/100.
И все это, как следует из стратегии и нацпроекта «Наука», должно способствовать вхождению нашей страны в пятерку ведущих экономик. Способна ли наша наука в ее нынешнем состоянии решать такие масштабные и амбициозные задачи или нужны кардинальные изменения?
Татьяна Голикова: Приоритеты обозначены. Теперь главное, чтобы они были обеспечены не только финансово, но и соответствующим интеллектуальным ресурсом. Ведь мы делаем ставку на прорывные направления, которые могут дать нам серьезные результаты. Это, например, биотехнология, генетика и ряд других, по которым есть наработки и которые могут впоследствии дать возможность России заявить себя как лидера этих направлений.
Получится ли это за предстоящие шесть лет? Мы на это очень рассчитываем. Во всяком случае, пытаемся структурировать набор мер так, чтобы все, что выписано на сегодняшний день в указе президента, было реализовано.
И что это за меры?
Татьяна Голикова: Наверное, нам нужно очень серьезно посмотреть на структуру затрат и структуру научных работ, которые осуществляются. Я не случайно сказала, что есть наука в минобрнауки и Российской академии наук, а есть наука другая, которую они не видят, не курируют и не экспертируют.
И зачастую, могу вам сказать это и по своей работе в министерстве финансов, Счетной палате, мы видим повтор научных работ, которые осуществляются с той или иной степенью интерпретации, но разными министерствами и разными научными учреждениями, которые находятся в разной ведомственной подчиненности.
Но сегодня мы уже законодательно оформили, что Российская академия наук должна быть неким методологическим и экспертным центром, который бы оценивал перспективность формируемых ежегодно научных планов. Понятно, что себя любимых и своих знакомых «резать» очень трудно, они все очень достойные люди. Но ни в коей мере не претендуя на их достойность, надо все-таки оценивать, исходя из тех вызовов, которые перед нами стоят. И здесь совместная работа академии и правительства очень важна.
Собственно, мы сейчас пытаемся выстроить такое взаимодействие. Могу вам сказать, не у всех это вызывает радость. Многие ведомства занимают позицию, что не нужно вмешиваться в их деятельность, они лучше знают, что правильно и что следует развивать. Такой подход будем стремиться преодолевать.
Сколько нужно ЕГЭ
Россия должна к 2024 году войти в десятку стран по качеству общего образования. Это непростая задача . Где наши сильные и слабые стороны и на чем нужно сосредоточиться? Особенно вызывает обеспокоенность качество подготовки педагогов. Недавно появилась информация, что половина учителей математики не справились с тестовыми заданиями по своему предмету, разве это нормально?
Татьяна Голикова: У меня есть вопросы к этой информации. Я ее сейчас дополнительно изучаю. Хочу сказать, что цель исследования на этом этапе — разработка и апробация инструментария для получения достоверной информации об уровне владения предметными и методическими компетенциями учителями. Эта работа будет продолжена в рамках реализации нацпроекта «Образование». Таким образом, внедрение системы оценки компетенции возможно осуществить только после введения новой модели аттестации учителей.
Что касается попадания в десятку, то, когда мы формировали нацпроект «Образование», обсуждали, по каким показателям оценивать качество общего образования. И в итоге решили брать средневзвешенный результат России по группе рейтингов. Россия принимает участие в различных международных исследованиях общего образования. Наиболее известный и авторитетный из них — рейтинг ОЭСР под названием PISA (Programme for International Student Assessment). Это международное исследование качества общего образования, которое отвечает на вопрос, обладают ли учащиеся 15-летнего возраста знаниями и умениями, нужными им для полноценного функционирования в современном обществе и решения широкого диапазона задач. Исследования PISA проходят раз в три года, Россия принимала участие во всех предыдущих циклах исследования, начиная с 2000 года. В 2015 году из 72 стран-участников Россия заняла 32-е место по естественно-научной грамотности, 23-е место по математической грамотности, 26-е место по читательской грамотности.
Итоги исследования этого года еще не опубликованы, но мы ожидаем улучшения показателей. Анализ результатов последних циклов исследований позволил определить сильные и слабые места нашей системы образования. К сильным местам можно отнести высокий уровень академических знаний школьников, способность решать типовые учебные задачи на основе полученных знаний. А начальная школа в России занимает лидирующие места в мире — это сильный фундамент системы образования.
А слабые места какие?
Татьяна Голикова: Слабое место — недостаточно эффективное применение полученных знаний для решения нетиповых учебных задач и проблемных ситуаций. Школьное образование не всегда готовит наших ребят к реальной жизни.
Уточню, общее образование — это в первую очередь полномочия регионов и местных властей, и решение проблемы функциональной грамотности школьников — это задача для всех уровней управления образованием.
Еще есть проблема подготовки учителей для общего образования. В нацпроект «Образование» входит десять федеральных проектов, три из которых напрямую связаны с развитием школьного образования («Современная школа», «Учитель будущего», «Цифровая образовательная среда»). На реализацию проекта «Учитель будущего» планируется направить 15 миллиардов рублей. Речь идет о переподготовке молодых перспективных учителей. Одновременно будет реализовываться проект «Современная школа», который должен будет изменить систему организации образования в нашей стране. Эти два проекта взаимоувязаны между собой.
Сейчас у нас не везде обеспечена доступность школьного образования. Но важно построить не только «доступные» школы, но и отвечающие современным требованиям, заглядывающие в будущее. Регионы сейчас формируют свои предложения по строительству и реконструкции школ с учетом этих условий.
С 2022 года, как планируется, могут стать сделать обязательными ЕГЭ по английскому языку и истории. Как вы относитесь к увеличению нагрузки на школьников?
Татьяна Голикова: Отвечая на этот вопрос, хочу вспомнить, как мы учились. По окончании восьмого класса я сдавала четыре экзамена, а после 10-го класса — девять экзаменов с интервалом в два-три дня. А потом еще — вступительные экзамены в институт. Мне кажется, когда человек молод, его стремление к знаниям должно быть высоким.
Иностранный язык — это часть современной жизни, его надо знать, чтобы стирались границы общения в социуме. А когда ты не знаешь историю своей страны, это квалифицирует тебя как человека плохо образованного.
А в самой системе ЕГЭ и зачисления по его итогам в вузы вас все устраивает? Нет желания что-то изменить?
Татьяна Голикова: За последние годы модель проведения ЕГЭ доказала свою состоятельность: достигнут высокий уровень объективности и прозрачности экзамена, что позволяет его участникам получить результаты, соответствующие их фактическим знаниям.
К достоинствам ЕГЭ относится проведение экзаменов на всей территории страны по единым правилам, предоставление обучающимся равных возможностей для поступления в любые, в том числе самые престижные, вузы, а также подача документов в несколько учебных заведений и выбор оптимального количества экзаменов. Кроме того, абитуриент может предоставить сведения о своих индивидуальных достижениях. Это итоговое сочинение, результаты олимпиад.
В итоге увеличивается средний балл ЕГЭ ребят, поступающих в вузы на бюджетные места. Это говорит о повышении качества приема, что способствует улучшению состава студентов.
То есть менять ничего не надо?
Татьяна Голикова: Я бы так сказала: кое с чем все-таки надо разобраться.
Например, анализ учебных результатов участников итогового сочинения, школьных олимпиад, школьников, награжденных медалью «За особые успехи в учении» в ряде случаев ставит под сомнение их объективность. Мы считаем, что надо подумать над изменением критериев отбора претендентов на получение медали «За особые успехи в учении». Школьные оценки должны быть подтверждены высокими результатами ЕГЭ. Это изменит подход при выставлении итоговых отметок в школе и награждении медалью. Также требуют отдельного внимания вступительные экзамены, которые самостоятельно устанавливают вузы. Они должны стать более прозрачными.
На лекцию — в интернет
Одно время много говорили о том, что заочное образование надо прикрыть, мол, это формальное, неглубокое обучение. А вы как считаете?
Татьяна Голикова: Действительно, такая проблема существовала и до сих пор существует. С 2012 года на 30 процентов сократилась сеть вузов и на 60 процентов — филиалов вузов, причем за счет именно тех, где были серьезные претензии к качеству образования. Но нельзя утверждать, что все заочное образование — формальное, тем более в связи с появлением дистанционного обучения сегодня постепенно стирается грань между очным и заочным образованием.
При этом некоторые ведущие университеты, например Информационных технологий, механики и оптики (Санкт-Петербург) и Высшая школа экономики, сознательно отказались от реализации программ в заочной форме, поскольку для них важны репутация и качество.
Часть образовательно-профессиональных сообществ по некоторым направлениям подготовки при формировании образовательных стандартов исключили возможность получения высшего образования в заочной форме, особенно при получении высшего образования впервые. Например, это касается медицинского образования — подготовка врачей возможна только в очной форме. С 2017 года от заочной формы обучения при получении первого высшего образования отказалось сообщество юристов. Таких примеров много. При этом необходимо соблюдать одинаковые критерии оценки качества подготовки в очной и заочной формах.
Возможно, этот вопрос отпадет сам собой с развитием дистанционного образования?
Татьяна Голикова: Вот только не надо приравнивать дистанционное обучение к заочному. Это образовательная технология, которая применяется во всех формах обучения. Просто в заочном образовании дистанционное обучение используется наиболее широко.
Цифровизация образования — это глобальный тренд, мы не можем его игнорировать. По прогнозам, численность обучающихся в мире на онлайн-курсах в 2025 году превысит 400 миллионов человек. Сегодня это самая массовая и доступная форма получения образования. И если мы ставим цель вывести наши лучшие университеты в глобальные лидеры, нам необходимо встроиться в глобальную повестку онлайн-образования.
Нарастить присутствие на международном рынке онлайн-образования — один из основных вызовов для нашей системы высшего образования. Для этого нам нужен качественный онлайн-контент, создание которого мы предусмотрели в федеральном проекте «Молодые профессионалы (Повышение конкурентоспособности профессионального образования)».
В итоге все вузы уйдут в онлайн?
Татьяна Голикова: Давайте обойдемся без крайностей. Оптимальный вариант — реализация модели «смешанного обучения», основанной на сочетании технологии «классно-урочной системы» и электронного обучения.
Смешанное обучение стимулирует формирование активной позиции студента, повышение его мотивации, самостоятельности, рефлексии. При этом трансформируется и роль педагога: происходит переход от трансляции знаний к интерактивному взаимодействию. Технологии онлайн-обучения позволяют заменить значительную часть аудиторной нагрузки, повысив качество за счет использования онлайн-контента от ведущих преподавателей и экспертов страны. И не случайно сегодня ведущие российские университеты готовы реализовывать в онлайн-формате не более 20-30 процентов образовательной программы. В этом они опираются на мировой опыт. Но тут речь идет только об очных образовательных программах.
